Малые Корелы – это деревня в двадцати пяти верстах от Архангельска. Туда свезли деревянные постройки из Каргополя и Онеги, Пинеги и Мезени, Двины и прочих местностей губернии. Попасть туда довольно просто: маршрутками 104, 108, 108а – они точно ходят от Морского вокзала (МРВ – по-местному) и автовокзала. Стоимость билета – около 15 рублей (весной 2005 года). Для мажоров существует такси. Для абсолютных самоходов – стоп.

Малые Корелы – место волшебное и популярное, что вполне справедливо. Зимой там катаются на ледянках и санках, рядом расположена турбаза, где выдают всё это богатство напрокат, там же можно остановиться, купить сувениры – впрочем, сувенирный магазин радует только козулями – это настоящий шедевр! Жалею, что купила всего лишь три таких пряника, надо было целый мешок тащить. Наташка не даст соврать – вкусные!

Сам музей "деревянного зодчества и народного искусства" расположен на двух холмах, меж которыми течёт очередной из многочисленных притоков Северной Двины. Или приток одного из притоков. Вошедший в ворота попадает в Каргопольско-Онежский сектор – слева мельница, справа – мостки. Прямо – песчаная дорожка. Идёте направо и наслаждаетесь видом: дорога петляет, холм ухает вниз. Очень красиво! Дальше – церковная колокольня, за нею – часовенка или маленькая церквушка, за часовней – деревянная лестница с изрядным числом ступенек. Идём по ней – и попадаем в Мезенский сектор, затем начнётся Пинежский, но там уже будет неважно.

Тот ли сектор, этот ли – всё равно слишком красиво и необычно. Особенно для человека, видевшего убогие белорусские деревни. Убогие не по бедности, а по отсутствию фантазии. Домики низкие, кривенькие, бани непопулярны. Тьфу!

Здесь же – каждая банька, каждый амбарчик (на Полесье их почему-то называют "стёпками") – построены основательно и со вкусом. Крупное бревно, само по себе красивое, уложено плотно и крепко. Ещё бы – в таких просторах и дома должны быть хороши и основательны! Красота крестьянского дома и подворья – плодородная, сочная. Как красота отцовых ладоней. Или нарастающего мощью "Неба славян" "Алисы". Или золотящейся на отчаянном солнце грозовой тучи в конце душного дня.

При этом спелость дерева и построек не спорит с нежной и тонкой северной весной. 8 мая Москва уже вовсю зеленела. Тут на ручьях лежал хрупкий ледок, а почек ещё даже не было видно. Только-только пахло весной, ранней, трепетной… Снег под деревьями лежал. Можно было насладиться тем, что в Москве никак не успеешь поймать. Я ведь даже не заметила, как в Москве наступило лето. А там было тихо – только сороки верещали отчаянно, и другие, неведомые мне, птицы свиристели. Да колокола звонили. Птицы и колокола сплетались в – симфонию, сказала бы я, да это слово к Корелам по цвету, вкусу и запаху не подходит. Во что-то сплетались.

Избы крупные – как правило, сложно устроенные. Внутри каждой избы-двора – и летний дом, и зимний, и амбар, и двор, и скотный двор, и даже домовая молельня. Сразу чувствуется, что поморы жили свободными людьми – крепости не знавшими. Нигде больше не видано таких усадеб у крестьян, кроме как у Белого моря.

Церкви деревянные хороши совершенно на особинку – в них нету белокаменного ликования, нет декоративной контрастности кирпичного храма, нет осанистой оборчатости каменных храмов 17-18 века… Что есть? Давайте я ещё в Карелию и в Каргополье съезжу – а потом расскажу, ладно? Ждите теорию деревянной церкви!

 

С колокольни всё разносится и разносится звон – не ростовский, конечно, но не хуже. Акварельнее, что ли. Ростовский расплывается густыми и сочными мазками (есть ли в живописи маслом аналог акварельной живописи по-сырому? Если есть – то вот о нём я и говорю) в морозном хрустящем зимой или же прогретом летнем воздухе. Он румяный, глубокий, всеохватный. У малокорельского – дыхание короче. Но оно лёгкое – как у Чехова. Звон здесь любящий, чуть ломкий, в нём больше звона, чем звука и гула…
Уф! Сложно объяснять свои сумбурные ощущения!

Однако не звоном единым жив человек – есть-пить тоже хочется. Обычно я об этом забываю в поездках, если мне не напомнить. А тут напомнили – я зашла в открытую крестьянскую усадьбу, ожидая найти там музей, а попала в натопленную горницу с керосинками на стенах, самоварами, лавками (а на лавках вязаные из тряпок коврики, как когда-то у бабушки лежали). Барышни в русских национальных костюмах (удивительное дело – не смотрелось китчем и не раздражало!) наливают чай и подают пряники (жаль, магазинные, не поморские), баранки, конфетки. Чай – пять рублей чашка. Чай с какими-то травками. Те же травы чувствуются в поморском бальзаме – но он всё же даёт более резкий вкус, так что, думаю, чай был именно с травками, а не с бальзамом. Удовольствие неземное! Особенно радовалась попа, усаженная на тёплый коврик в тёплой комнате – после четырёх-то часов шатаний на ветру ранней весной!

Мммм… Вспомнила – и побежала за чаем. С бальзамом = ))))